Понятия «дискурс» и «текст» иногда неоправданно разграничивают по двум формам языковой деятельности - использующей и не использующей письмо. Однако, такой подход весьма неадекватен ввиду того, что коммуникативное событие может быть и письменным, и устным, потому что дискурс есть «текст+ситуация». Почему мы не можем сказать «библейский дискурс» или «дискурс Достоевского»? Мы не имеем конкретной ситуации создания данного текста, правда, в последнем случае в меньшей степени. Существует «религиозный дискурс», но не существует «библейского дискурса», ибо нет конкретной социальной ситуации, портрета автора и диалога (взаимодействия автора и адресата).

Мысль о диалогической природе человеческого общения утвердилась в современной лингвистической науке под влиянием идей М.Бахтина. Всякое высказывание, каким бы монологичным оно ни казалось, является, согласно, М.Бахтину, лишь моментом непрерывного речевого общения, которое, в свою очередь, представляет собой непрерывный процесс всестороннего становления данного социального коллектива и человека в нем. Любое речевое выступление (книга, критические рефераты, рецензии, любой текст) неизбежно ориентируются на предшествующие и будущие тексты, тем самым как бы вступая в «большой диалог»: на что-то отвечает, с кем-то соглашается, что-то опровергает, предвосхищает возможные ответы, ищет поддержки, подтверждения.
При этом в современной лингвистике и психолингвистике существует так называемый «трансактный анализ», когда даже внутренняя речь человека рассматривается, как диалог - взаимодействие «компонентов личности» (монологический и внутренний дискурс (Э.Бёрн «Люди, которые играют в игры»)).